Пресс-центр

Журнал ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ №10(265) 2023

И.А. Журиков
старший партнер юридической компании «Лексфорт», руководитель московского
офиса (г. Москва

Количество подаваемых заявлений о субсидиарной ответственности в процедурах банкротства компаний растет. Увеличивается и процент их удовлетворения. В этих спорах суд часто признает, что определенные фигуранты – это контролирующие должника лица (далее – КДЛ), и либо взыскивает с них убытки, либо привлекает к ответственности в сумме всех непогашенных требований кредиторов. Суд о привлечении к субсидиарной ответственности проходит не в вакууме, очень часто на его результат влияют и другие судебные процессы. От них может зависеть как присвоение статуса КДЛ, так и размер взыскания с такого лица. К примеру, при оспаривании сделок компании-банкрота делает выводы о взаимозависимости компании и КДЛ, о наличии фактического контроля лицом, которое не является директором. Нередко такие выводы (о том, что лицо – КДЛ) имплементируются в банкротное дело из решения налоговой инспекции по результатам выездной налоговой проверки компании-банкрота. На практике такие решения не всегда оспа- риваются, поскольку, например, налоговая проверка закончилась в период банкрот- ства, а конкурсный управляющий не заинтересован в оспаривании. Может быть и так, что КДЛ – акционер упустил в свое время этот момент или не мог влиять на ситуацию без контрольного пакета акций, а директор не действовал достаточно разумно, не делал всего, что было необходимо.

Суд взыскивает с КДЛ убытки, причиненные сделками компании, часто по резуль- татам споров об оспаривании сделок банкрота или по результатам судебных споров о взыскании с банкрота убытков, которые причинены компанией, в пользу третьих лиц. По результатам рассмотрения различных судебных споров в рамках процедуры банкротства и за ее пределами суд может прийти к выводу о том, что к банкротству компанию привело именно КДЛ, что реальных объективных причин для банкротства не было, а «плохие» сделки или иные действия КДЛ создали кризис, привели к несостоятельности компании. Когда процедура банкротства завершается, суд устанавливает размер субсидиарной ответственности, равный сумме всех непо-гашенных требований кредиторов. Требования бывают весьма спорные, некоторые вызывают сомнения по поводу их существовании, однако все они установлены судебными актами, и КДЛ уже не может их оспорить. Также в банкротстве существуют споры, связанные с реализацией конкурсной массы. В таких спорах решается, в каком порядке продавать имущество банкрота, ка- кова его начальная продажная стоимость. Эти споры могут непосредственно влиять на размер субсидиарной ответственности, поскольку средства от продажи имущества уменьшают ее размер посредством погашения полного или частичного требований кредиторов компании.

Таким образом, немало судебных процессов связаны с банкротством, результаты которых непосредственным образом влияют на судьбу КДЛ, констатацию статуса КДЛ, размер взыскиваемых с него убытков или на размер присуждаемой субсидиарной ответственности.   Непосредственно в споре о привлечении КДЛ к убыткам или субсидиарной ответственности суд уже не вправе игнорировать эти судебные акты, или каким-то образом пересматривать их выводы. КДЛ вынужден принимать все, установленное в резолютивных и в мотивировочных частях таких судебных актов. Если все они обоснованы, справедливы, обеспечивают баланс интересов, констатируют истинные факты, то проблемы для правопорядка нет. Но практика показывает, что это далеко не всегда так. Иногда КДЛ принимало как данность что-то несправедливое, необоснованное, не соответствующее действительности. Его сфера деловых и имущественных интересов и нередко частная жизнь существенно страдали, а он был лишен инструментов защиты или хотя бы смягчения своей участи. Это происходит в связи с тем, что ранее он не участвовал в судебных спорах, где фактически заранее решалась его судьба. Не мог он и обжаловать судебные акты по таким спорам. В процессуальном законодательстве и Федеральном законе от 26 октября 2002 года

№ 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) отсутствовали нормы, прямо наделяющие КДЛ такими процессуальными правами.

Так, в пункте 1 статьи 61.15. Закона о банкротстве было установлено, что лицо, в отношении которого подано заявление о привлечении к субсидиарной ответственности, участвует в деле о банкротстве, обладает правами и обязанностями ответчика по этому заявлению. Норма действует с 2017 года и вначале трактовалась узко – суды ограничивали процессуальные возможности такого лица только участием в рассмотрении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности. Эта оче

видно несправедливая ситуация начала меняться сравнительно недавно, сначала на уровне правоприменительной практики, затем появилась и новые нормы Закона о банкротстве (пункт 4 статьи 34, новая редакция пункта 1 статьи 61.15). Но, как это иногда бывает, с внесением изменений сформировался подход, отличающийся от подхода, сформированного практикой, не в лучшую сторону для лиц, в отношении которых подано в суд заявление о привлечении к субсидиарной ответственности.

Формирование судебной практики

Примерно с 2020 года суды начали соглашаться с тем, что лицо, в отношении которого рассматривается заявление о субсидиарной ответственности, должно иметь возможность защищать свои права.

Практика выработала следующий подход: достаточно наличия определения о принятии заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, чтобы у привлекаемых по нему лиц появилась возможность участвовать в других процессах, влияющих на него. Суды стали признавать право КДЛ принимать участие в спорах об установлении требований кредиторов и иных спорах в деле о банкротстве.

В качестве примера можно привести постановление Арбитражного суда Московского округа от 25 мая 2021 года № Ф05- 11086/2020 по делу № А40-145437/2019.

В деле о банкротстве конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением о признании недействительными сделок – нескольких банковских перечислений должника. Суд признал эти сделки недействительными. На это определение суда подал апелляционную жалобу   Науменков   Э.А., к которому в деле о банкротстве предъ- явлено заявление о привлечении к субсидиарной ответственности. Апелляционная инстанция вернула жалобу – сочла, что Науменков Э.А. не имеет права апелляционного обжалования, обладает правами только в пределах рассмотрения заявления

о субсидиарной ответственности. Кассационная коллегия разъяснила, что результаты рассмотрения споров в деле о банкротстве (оспаривание сделок, включение в реестр и т. д.) в конечном итоге влияют на формирование конкурсной массы должника. Результаты рассмотрения таких споров влияют на размер субсидиарной ответственности или убытков, взыскиваемых с КДЛ, поэтому нет законных оснований ограничивать КДЛ только участием в процессе о привлечении к субсидиарной ответственности, в законе нет такого ограничения. В результате кассационная инстанция отказала Науменкову Э.А. в удовлетворении кассационной жало- бы, но только лишь потому, что он пропустил срок подачи апелляции – заявление о привлечении к субсидиарной ответственности рассматривается достаточно длительное время, но Науменков Э.А. не проявлял процессуального интереса к спору о сделках, он мог подать апелляционную жалобу в срок.

Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Рос- сийской Федерации от 30 сентября 2021 года № 307-ЭС21-9176 по делу № А56- 17680/2017 также хорошо иллюстрирует развитие судебного подхода. В деле о бан- кротстве компании в отношении ряда лиц, в том числе Кокурина М.В., подано заявле- ние о привлечении к субсидиарной ответственности. Кокурин М.В. обратился в суд с жалобой на действия конкурсного управляющего Ибрагимовой Р.М. и с заявлением о взыскании с нее убытков.

Основания – Ибрагимова Р.М. не взыскивала дебиторскую задолженность, под- твержденную судебными актами. А также растрачивала деньги компании-должника на необоснованно привлеченных специалистов. Суды трех инстанций возвратили заяв- ление и жалобы Кокурина М.В., сочтя, как и в предыдущем случае, что он обладает правом на подачу подобных заявлений, то есть только правом на участие в рассмо- трении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности. Однако Судебная

коллегия Верховного Суда Российской Федерации решила, что такая узкая трактов- ка статьи 61.15 Закона о банкротстве не соответствует статье 46 Конституции Российской Федерации (далее – Конституция), которая гарантирует каждому судебную за- щиту его прав и свобод. В мотивировочной части судебного акта указано, что на право- вое положение КДЛ влияет объем конкурс- ной массы – чем он больше, тем меньше потенциально будет размер субсидиарной ответственности. Невзыскание дебиторской задолженности и излишняя растрата денег должника необоснованно уменьшают объем конкурсной массы, поэтому Кокурин М.В. не мог быть лишен права жаловаться на кон- курсного управляющего – иного способа защитить свои интересы у него не было.

Конституционный Суд Российской Федерации

Подытожило развитие практики постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2021 года

№ 49-П. Поводом для рассмотрения вопроса явилась жалоба гражданина Акимова Н.Е. Он как привлекаемое к субсидиарной ответственности лицо пытался обжаловать включение в реестр требований кредиторов требования ООО «Стигл», утверждая, что оно не существует в том размере, в котором установлено в реестре (чем меньше реестр кредиторов, тем меньше размер субсидиарной ответственности), и потерпел неуда- чу. Апелляционный суд прекратил производство по его жалобе из-за отсутствия у него прав на обжалование. Суд округа поддержал апелляцию, судья Верховного Суда Российской Федерации отказал в передаче кассационной жалобы на рассмотрение судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации. В результате рассмотрения жалобы Акимова Н.Е. Конституционный Суд пришел к следующим выводам:

отсутствие   возможности    пересмотреть нарушающий права третьих лиц судебный акт не согласуется с универ

сальным правилом скорейшего восстановления в правах посредством справедливого правосудия (ст. 46 Конституции);

• судебное решение, разрешившее спор по существу и вступившее в за- конную силу, но содержащее фундаментальную ошибку, может быть пересмотрено в разумный срок – иное искажало бы саму суть правосудия;
• если лицо не участвовало в деле, но оспариваемый судебный акт затрагивает его права и обязанности, то оно вправе обжаловать этот судебный акт;
• если можно привлечь КДЛ к субсидиарной ответственности, то необходимо обеспечить таких лиц надлежащими средствами судебной защиты, включая возможность обжаловать судебные акты, ранее состоявшиеся в деле о банкротстве и влияющие в итоге на права и обязанности таких лиц;
• в результате системного толкования статьи 42 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статьи 34 и пункта 1 статьи 61.15 Закона о банкротстве суды приходят к выводу, что   лицо,   привлекаемое к субсидиарной ответственности, не может   обжаловать   судебные   акты о включении требований кредиторов в реестр требований кредиторов должника, оно обладает правами только в пределах рассмотрения за- явления о привлечении к субсидиарной ответственности;
• нормы, которые по смыслу, придаваемому им судебной практикой, не допускают обжалование КДЛ судебного акта, принятого без его участия, о включении требования кредитора в реестр требований, не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 17, 19 (часть 1), 46

(части 1 и 2) и 55 (часть 3).

При этом Конституционный Суд Российской Федерации указал, что законодатель

не лишен возможности исправить сложившуюся ситуацию.

Расширение процессуальных прав КДЛ – выход за пределы дела

о банкротстве

Логичным развитием практики, расширением процессуальных прав КДЛ стала признаваемая судами возможность таких лиц вмешиваться в любые судебные споры, которые могут повлиять на их права, привлечение к субсидиарной ответственности, размер их ответственности.

Как уже упоминалось, довольно яркими примерами таких судебных разбирательств являются споры с налоговой   инспекцией по результатам налоговых проверок. В этих спорах определяется размер дона- численных налоговых обязательств компании-должника. Любые дополнительные обязательства должника влияют на размер субсидиарной ответственности КДЛ в будущем. Также нередко решения по результатам налоговых проверок содержат выводы о причастности КДЛ к управлению, об их фактическом контроле. Надо сказать, что это не всегда объективные выводы и про- тив них можно бороться, не обжалуя решение налоговой инспекции. Но можно постараться расставить все точки над «i» уже на стадии обжалования такого решения. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 6 марта 2023 года № 310- ЭС19-28370 по делу № А54-2037/2017 знакомит с таким кейсом.

ООО «Триумф» обжаловало решение

по результатам выездной налоговой проверки. В результате судебного процесса получилось лишь незначительно снизить размер доначислений, дело прошло три су- дебные инстанции. Впоследствии компания была признана банкротом, к физическому лицу Плаксину С.Н. было предъявлено заявление о привлечении к субсидиарной ответственности. Он обжаловал судебные акты по решению о налоговой проверке, но

апелляционная инстанция прекратила производство по делу ввиду отсутствия у него права на обжалование. Суд округа поддержал апелляцию. Верховный Суд Российской Федерации отменил эти судебные акты и отправил дело на новое рассмотрение, указав на следующее:

• постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2021 года № 49-П сформулировало правовую позицию о недопустимости ограничивать лицо, в отношении которого подано заявление о привлечении к субсидиарной ответ- ственности, в праве обжаловать судебные акты об установлении требований кредиторов;
• пункт 10 статьи 16 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» не позволяет рассматривать разногласия с требованиями уполномоченного органа, подтвержденными в суде, в рамках процедуры банкротства – это возможно только в порядке главы 24 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации;
• налоговый орган включился в реестр кредиторов должника на основании судебных актов об обжаловании его решения о доначислении налоговых обязательств должнику, то есть потенциальный размер ответственности Плаксина С.Н. будет   определяться в том числе судебных решением, вынесенным вне рамок банкротства;
• это означает, что Плаксин С.Н. вправе вне процедуры банкротства обжаловать состоявшиеся судебные акты в арбитражном деле по рассмотрению законности и обоснованности решения налоговой инспекции.

В результате Верховный Суд Российской Федерации отменил состоявшиеся судебные акты о прекращении производства по жалобам Плаксина С.Н. и отправил дело в апелляционную инстанцию для рассмотрения по существу.

Определением Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 6 марта 2023 года № 303-ЭС22-22958 по делу № А51- 5236/2022 сделаны аналогичные выводы.

Права КДЛ в банкротстве и вне его в результате развития практики

Итак, исходя из результатов развития судебной практики привлекаемое к субсиди- арной ответственности КДЛ может:

• участвовать в процессах о включении в реестр кредиторов и об обжаловании сделок;
• обжаловать ранее состоявшиеся судебные акты по реестру и по сделкам с восстановлением сроков обжалования;
• обжаловать решения выездных налоговых проверок и судебные акты ар- битражного суда, принятые по резуль татам оспаривания решений таких проверок;
• участвовать в спорах с арбитражными управляющими, касающихся убытков от их деятельности, порядка продажи имущества и в других спорах, которые могут повлиять на размер ответствен ности КДЛ.

Этот список не является исчерпывающим. В судебной практике сложился принцип: КДЛ или потенциальные КДЛ могут участвовать в любом судебном процессе, который влияет на их судьбу, статус или размер их потенциальной ответственности. По этому принципу практикой могут быть определены и другие виды судебных споров, в которых вправе будет участвовать лицо, привлекаемое к субсидиарной ответственности.

Развитие ситуации в рамках положений пункта 4 статьи 34 и пункта 1 статьи

61.15 Закона о банкротстве

2 декабря 2022 года полностью вступил в силу Федеральный закон от 21 ноября

2022 года № 452-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоя- тельности (банкротстве)» (далее – Закон

№ 452-ФЗ). В Закон о банкротстве, помимо прочих изменений, были добавлены пункт 4 статьи 34 «Лица, участвующие в деле о банкротстве» и два абзаца в пункт 1 статьи

61.15 «Права и обязанности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности». Согласно Пояснительной записке к законопроекту по поводу дополнений статей 34 и 61.15 эти изменения подготовлены во исполнение     постановления Конституци- онного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2021 года № 49-П, которое рассма- тривалось ранее. Законодатель действовал вроде бы во благо. Но представляется, что подход Конституционного Суда и других су дов претерпел некую трансформацию пока облекался в форму закона. В этой транс формации можно выделить и позитивные,

и негативные моменты.

Итак, в «новоиспеченном» пункте 4 статьи 34 Закона о банкротстве указывается, что лицо может обратиться в суд в деле о банкротстве и заявить, что оно – КДЛ. Суд выносит мотивированное определение о наличии статуса КДЛ. С этого момента КДЛ может участвовать во всех касающихся его процессах, обжаловать судебные акты. Причем такое обращение не является признанием вины в банкротстве или убытках.

В первом новом абзаце пункта 1 статьи

61.15 (втором по счету в пункте) устанавливается, что с момента подачи заявления о привлечении к субсидиарной ответственности лицо фактически становится лицом, участвующим в деле о банкротстве в смысле нового пункта 4 статьи 34 без объявления себя КДЛ и вынесения соответствующего определения. При этом во втором новом абзаце пункта 1 статьи 61.15 (третьем по счету в пункте) устанавливается, что такое лицо не может претендовать на восстановление срока обжалования судебных актов, если лицо:

• уже участвовало в деле о банкротстве

в каком-то качестве к моменту, когда

было подано заявление о привлече нии к субсидиарной ответственности;

• ранее могло участвовать в процессах на основании пункта 4 статьи 34, то есть по своей инициативе признав себя КДЛ.

И только если лицо добросовестно заблуждалось, что оно КДЛ, и именно поэто- му не вступало в дело о банкротстве на основании пункта 4 статьи 34, то на него это ограничение не распространится.

В пункте 4 статьи 2 Закона № 452-ФЗ, который регулирует вступление в действие этих нововведений, установлено, что последнее описанное правило (третий абзац пункта 1 статьи 61.15) действует только в процедурах банкротства, которые возбуждены после 2 декабря 2022 года.

Необходимо отметить, что если какое- либо правоотношение имеет прямое нор- мативное регулирование (то есть имеется норма закона в отношении конкретной си- туации), то подход судебной практики по этому вопросу, который ранее заменял от- сутствующее регулирование, уже в качестве определяющего источника права не применяется, поскольку прямая норма уже есть.

Надо сказать, что возможность обжаловать ранее состоявшиеся судебные акты особенна ценна для потенциальных КДЛ, привлекаемых к субсидиарной ответствен- ности, потому что это самая большая зона риска. Тривиальной является ситуация, когда лицо привлекают к ответственности, а размер этой ответственности часто определяется судебными актами, которые состоя- лись достаточно давно. В связи с этим восстановить срок обжалования и постараться пересмотреть несправедливые акты – не-редко наиболее востребованный рецепт за- щиты.

Анализ ситуации после принятия новых норм

По    результатам   применения    Закона

№ 452-ФЗ можно сделать следующие вы

воды об особенностях регулирования рассматриваемого вопроса.

1. Лицо может с самого начала процедуры банкротства, не дожидаясь подачи заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, признать себя КДЛ. Этот статус нужно будет обосновать, чтобы суд мог вынести мотивированное, обоснованное определение. И здесь возникают несколько вопросов.

Первый вопрос. Согласно пункту 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве КДЛ – это лицо, которое не более чем за три года до возникновения признаков банкротства, а также после возникновения таких признаков могло давать должнику обязательные указания или иным образом определять его действия. Согласно статье 3 Закона о банкротстве признаком банкротства считается неспособность лица исполнить обязательства в течение трех месяцев. Однако в пункте 4 обязательного к применению постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 года № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» устанавливается, что для целей субсидиарной ответственности учитывается контроль компании-должника за три года до момента объективного банкротства и по сле этого момента.

Надо сказать, что определение момента объективного банкротства – это отдельная, часто весьма сложная проблема в процессе, которая сейчас нередко решается в судах посредством проведения комплексной оценочной и финансово-экономической экспертизы. Необходимо определить, когда совокупный размер обязательств компании превысил рыночную стоимость ее активов. Причем влиять на это могут и бизнес-циклы компании в зависимости от специфики ее деятельности. Это и будет момент объективного банкротства.

Достаточно сказать, что сам по себе вопрос определения момента объективного банкротства настолько объемен и специфи

чен, что, пожалуй, это тема для отдельной статьи. При рассмотрении подобных хода- тайств могут возникать существенные проблемы.

Второй вопрос, касается того, что лицо фактически «передает себя в руки правосу- дия». После подробной мотивировки определения о том, что лицо является КДЛ, оно, очевидно, уже не сможет избавиться от этого статуса. Никому в этом смысле ничего доказывать уже будет не нужно. Думается, что так будет действовать только лицо, уверенное в том, что причины банкротства объективные и субсидиарная ответствен- ность ему не грозит.

Представляется, что далеко не все КДЛ готовы довериться суду, даже если они не- виновны в наступлении банкротства или причинении убытков, поскольку при об- ращении в суд в случае необходимости обосновывать момент объективного банкротства им придется раскрыть всю подноготную своей экономики суду. А, как известно, правосудие непредсказуемо. Это будет существенным тормозящим фактором.

Третий вопрос лежит на поверхности – возникнет большой соблазн порождать

«ложных» КДЛ, приводить их в суд, заранее фиксировать их в качестве ответственных за все и действовать в процедуре банкротства от их имени.

Понятно, что это не исключено и в обычном процессе о привлечении к субсидиарной ответственности. Но, думается, бороться против вынесенного заранее мотивированного определения суда о том, что лицо является КДЛ, кредиторам и арбитражным управляющим будет сложнее. В результате велик риск получить в качестве привлеченного к ответственности лица какого-либо Фунта без активов и перспектив взыскания с него хоть какой-то суммы.

Плюс применения этой конструкции один, но весьма очевидный – добросовестный и уверенный в объективности банкротства КДЛ (или фатально готовый к любым последствиям) может   активно   вступить в защиту своих интересов на самых ранних

стадиях банкротства. Его страхует прямое нормативное указание на то, что признание себя КДЛ – не есть признание вины в банкротстве. Это хорошее, но не спасительное правило.

1. Во втором абзаце пункта 1 статьи

61.15 Закона о банкротстве устанавливается, что с момента подачи заявления о при- влечении к субсидиарной ответственности лицо приобретает все права, указанные в пункте 4 статьи 34. То есть этот абзац фиксирует подход, выработанный судебной практикой, который констатировал Конституционный Суд Российской Федерации. Как уже упоминалось, это избавляет от ссылок к практике, от доказывания наличия своих прав. Собственно, это единственный имплементированный из практики подход, все остальное в статьях 34 и 61.15 – новеллы, хотя и имеющие свою логику.

2. Нелишне напомнить, что право на об-

жалование ранее состоявшихся без участия КДЛ судебных актов – одна из основных ценностей в рассматриваемой проблеме. В третьем абзаце статьи 61.15 Закона о банкротстве устанавливается, что лицу не восстановят срок обжалования после подачи на него заявления о привлечении к субсидиарной ответственности. Иными словами, у него не будет возможности обжаловать «стародавние» акты. Так случится, если лицо:

• участвовало в деле ранее в качестве кредитора или иного лица (например представителя работников), то есть могло ранее участвовать в спорном процессе и обжаловать судебные акты;
• является КДЛ и могло вступить в дело по процедуре, предусмотренной нормой пункта 4 статьи 34 Закона о банкротстве, то есть признать себя КДЛ, обосновать это, доказать (см. пункт 1) до того, как на него подали заявление о привлечении к субсидиарной ответственности.

Исключение из последнего правила – сроки обжалования восстановят лицу, ко

торое не вступило в дело о банкротстве в качестве КДЛ (п. 4 ст. 34 Закона о бан- кротстве), если оно добросовестно заблуждалось в том, что является КДЛ.

Тщательный анализ норм законодательства о банкротстве показывает, что такое регулирование означает фактически кардинальное ухудшение сложившейся ситуа- ции. Конструкция «добросовестное заблуждение лица в том, что оно КДЛ» выглядит нереалистичной. Как можно добросовестно заблуждаться в том, что ты контролируешь компанию?! На мой взгляд, объяснить использование такой конструкции можно тем, что согласно пункту 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве КДЛ является лицо, которое извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения других КДЛ. Фантазия подсказывает что-то вроде постоянных денежных подарков родственнику за счет выведенных из компании средств. И родственник не знал, откуда деньги… Но все-таки конструкция «извлекало выгоду» на практике обычно означает, что извлекающее выгоду лицо понимает это. Так что представить себе КДЛ, который добросовестно заблуждается, что он КДЛ, очень сложно. Видимо, чтобы это понять, нужно ждать развития этого правила в судебной практике. Хотя сразу можно предсказать, что это будут какие-то исключительные случаи.

Напомню, что правило абзаца 3 статьи

61.15 будет применяться только в процедурах, возбужденных после 2 декабря 2022 года. До этого момента ситуация будет фактически такой же, как сейчас. Но в течение ближайших двух-трех лет процедуры банкротства, возбужденные ранее 2 декабря 2022 года, постепенно завершатся, за исключением некоторых длительных процедур.

В результате в новой реальности мы видим следующее: или лицо быстро декларирует себя в банкротстве как КДЛ в соответствии с пунктом 4 стать 34 Закона о банкротстве, добивается соответствующе го определения и с самого начала активно

во всем участвует, или оно в подавляющем большинстве случаев теряет возможность оспаривать ранее состоявшиеся судебные акты.

Как часто будет возникать ситуация добросовестного заблуждения КДЛ в том, что оно является КДЛ, я предсказать не берусь. Пока что процент таких случаев находится на уровне статистической погрешности.

Заключение

Можно констатировать, что судебная практика и решения Конституционного Суда Российской Федерации выработали достаточно справедливый подход, касающийся процессуальных прав КДЛ. Но закон, который последовал за ними, весьма существенно ухудшил ситуацию и усилил неопределенность в положении лиц, которых суд может признавать контролирующими должника.

Автор   весьма   скептически   относится к развивающейся практике тотального привлечения к субсидиарной ответственности. Полагает, что она чрезмерно про- кредиторская и неоправданно ухудшает бизнес-климат, разрушает принцип автономии юридического лица. Следует отметить и то, что далеко не все судебные составы рассматривают такие дела достаточно компетентно и справедливо. В этой ситуации ухудшать наработанные прогрессивные судебные подходы к защите прав КДЛ и фак- тически заставлять их идти «сдаваться», если они хотят на что-то влиять в процедуре, не представляется лучшим вариантом регулирования.

ИНФОРМАЦИОННЫЕ ИСТОЧНИКИ

1. О несостоятельности (банкротстве) : Федеральный закон от 26 октября 2002 года

№ 127-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

2. Постановление  Арбитражного    су- да Московского округа от 25 мая 2021 года № Ф05-11086/2020 по делу № А40- 145437/2019. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
   1. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 30 сентября 2021 года № 307-ЭС21-9176 по делу № А56- 17680/2017. Доступ из справочной право- вой системы «КонсультантПлюс».
   2. Конституция Российской Федерации : принята 12 декабря 1993 года в соответ- ствии с Указом Президента Российской Фе- дерации от 15 октября 1993 года № 1633

   «О проведении всенародного голосования по проекту Конституции Российской Фе- дерации» (с   изменениями,   одобренны- ми в ходе   общероссийского   голосования 1 июля 2020 года). Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

   3. По делу о проверке конституцион- ности статьи 42 Арбитражного процессу- ального кодекса Российской Федерации и статьи 34 Федерального закона «О несо- стоятельности (банкротстве)» в связи с жа- лобой гражданина Н.Е. Акимова : постанов- ление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2021 года № 49-П. Доступ из справочной правовой системы

   «КонсультантПлюс».

   4. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации : Федеральный за- кон от 24 июля 2002 года № 95-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «Консуль- тантПлюс».
   5. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 6 марта 2023 года № 310-ЭС19-28370 по делу № А54- 2037/2017. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
   6. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 6 марта 2023 года № 303-ЭС22-22958 по делу № А51- 5236/2022. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
   7. 1. Пояснительная записка к проекту федерального закона «О внесении измене- ний в статьи 34 и 61.15 Федерального за- кона «О несостоятельности (банкротстве)». Доступ из справочной правовой системыО внесении изменений в Федераль- ный закон «О несостоятельности (банкрот- стве)» : Федеральный закон от 21 ноября 2022 года № 452-ФЗ. Доступ из справочнойправовой системы «КонсультантПлюс». «КонсультантПлюс».