Пресс-центр

И.А. Журиков, старший партнер юридической компании «Лексфорт», руководитель московского офиса (г. Москва)

Субсидиарная ответственность в кейсах о банкротстве (и даже уже за их пределами) стала этаким универсальным инструментом в руках арбитражного управляющего и кредиторов. Практика развивается, количество процессов растет – этот вопрос рассматривается более чем в половине банкротств. Процент удовлетворения заявлений увеличивается – приближается к 60 процентам.

Субсидиарная ответственность непростительна, она не списывается л ичным банкротством (пункт 6 статьи 213.28 Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – ФЗоБ). Субсидиарная
ответственность наследуется в пределах наследственной массы, переходит в руки кредиторов, если они того захотят (статья
61.17 ФЗоБ), и часто весьма впечатляюща по сумме. Увеличивается число банкротств, которые инициированы именно с целью привлечения к субсидиарной ответственности.

Привлечение к субсидиарной ответственности – наиболее эффективный способ прокола корпоративной вуали. Это в известной степени дискредитирует саму идею корпоративных коммерческих лиц с ограниченной ответственностью, которые могут осуществлять рискованную (по определению) предпринимательскую деятельность без постоянного риска личного разорения.

По мнению автора, в настоящее время применение этого вида ответственности чрезмерно и демотивирующе для бизнеса.

В пункте 1 основопо лагающего постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 года № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление № 53) отмечается, что привлечение к субсидиарной ответственности – это исключительный механизм восстановления нарушенных прав кредиторов. При его применении необходимо учитывать сущность конструкции
юридического лица, предполагающую его имущественную обособленность и самостоятельную ответственность, и наличие у контролирующих лиц широкой свободы усмотрения при принятии деловых решений.

Конечно, есть случаи злонамеренного поведения участников (акционеров) хозяйственных обществ, топ-менеджмента. Но, думается, их не столько, сколько представляется исходя из обзора судебной практики.

Примем за данность, что 100 процентов компаний-банкротов примерно отражают по своим бизнес-моделям 100 процентов от всех компаний на рынке. Примерно в 60 процентах банкротств подаются заявления о субсидиарной ответственности, примерно 60 процентов из них удовлетворяются. Нехитрые вычисления покажут, что тогда в 36 процентах случаев владельцы и (или) менеджеры в компаниях-банкротах действовали злонамеренно во вред компании или виновно небрежно, почему и случилось банкротство. И если допущение, что компании, попавшие в банкротство, примерно, как зеркало, отражают весь рынок, то в 36 процентах от всех компаний на рынках наблюдается тот же негатив. Понятно, что это рассуждение искусственное, с чрезмерными допущениями. Но тем не менее частота привлечения к субсидиарной ответственности, кажется, не отражает истинное положение дел в бизнес-среде.

В связи с этим действительность диктует необходимость тщательного анализа причин банкротства с целью определить:

– что повлекло несостоятельность – действия контролирующих лиц или внешние экономические факторы?

– если это были действия лиц, то были ли они злонамеренными, неоправданно небрежными, или это были обоснованные деловые решения, которые просто оказались в итоге неуспешными?

В каждом кейсе о субсидиарной ответственности рассматриваются 2 вопроса: кого привлекать к ответственности и за что. В настоящей статье не преследуется цель углубленного изучения проблемы «кого привлекать к ответственности». Это очень интересный, но весьма объемный вопрос, требующий немимолетного внимания. Если кратко, то контролирующее должника лицо (далее – КДЛ), привлекаемое к субсидиарной ответственности, – это лицо, которое определяло действия должника и (или) извлекло выгоду из своего недобросовестного поведения.

Каждый кейс о субсидиарной ответственности – это кейс об экономике. К примеру, у компании пропали оборотные денежные средства, из-за чего компания обанкротилась. В первую очередь это экономическая причина банкротства – отсутствие денежных средств для исполнения текущих обязательств. А уже во вторую очередь – это кейс об ответственности. Далее суду предстоит выяснить, оборотные средства «вывел» директор или катастрофически упали продажи, например, из-за пандемии. Или исследование дела покажет, что экономическая причина банкротства была совсем другой и отсутствие оборотных средств не было фатальным.

Верховный Суд Российской Федерации постоянно указывает на то, что в каждом деле о субсидиарной ответственности необходимо определить причины банкротства должника (см., например, определение Верховного Суда Российской Федерации от 30 сентября 2019 года № 305-ЭС19-10079 по делу № А41-87043/2015), потому что только на основании этого можно решить, нужно привлекать КДЛ к субсидиарной ответственности или нет.

Специфические ситуации в кейсах о субсидиарной ответственности

Существуют особые причины привлечения к субсидиарной ответственности, предусмотренные законом, а также случаи, когда субсидиарная ответственность подменяется взысканием убытков, что всегда меньше по размеру (сумме) ответственности.

В силу статьи 61.12 ФЗоБ КДЛ должны обеспечить подачу заявления о банкротстве от самой компании-банкрота, если
в ней наступило объективное банкротство. За неподачу – субсидиарная ответственность. Но компания может и не подавать заявление, если она осуществляла разумный экономический план по выходу из кризиса. Объективное банкротство, экономический план – предметы отдельного объемного рассмотрения и весьма многочисленной противоречивой судебной практики.

На основании статьи 61.11 ФЗоБ субсидиарная ответственность может наступить, если отсутствуют (не переданы арбитражному управляющему) документы компании, без которых невозможно сформировать конкурсную массу (установить и проинвентаризировать имущество), взыскать дебиторскую задолженность и т. д.

Согласно подпункту 2 пункта 12 статьи 61.11 ФЗоБ КДЛ привлекается к субсидиарной ответственности и в том случае, если оно (лицо) существенно ухудшило финансовое положение должника уже после наступления момента объективного банкротства.

Отдельная история – привлечение КДЛ к ответственности в виде взыскания убытков. Работает это так: суд рассматривает заявление о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности и не находит оснований для привлечения, но видит, что КДЛ нанесло ущерб своими действиями должнику (сделками, управленческими решениями). Этот ущерб не является причиной банкротства, но убытки должника налицо. В такой ситуации суд отказывает в привлечении к субсидиарной ответственности, но взамен по собственной инициативе взыскивает с КДЛ убытки на основании статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ). Верховный Суд Российской Федерации диктует суду необходимость именно такого поведения (см., например, определение Верховного Суда от 25 февраля 2019 года № 308-ЭС17- 1634(5).

Все эти специфические ситуации, как и некоторые другие, имеют отношение к основной теме настоящей статьи, но здесь не рассматриваются. Это самостоятельные важные темы со множеством нюансов, для их рассмотрения требуется создание отдельных материалов.

Объективные и субъективные причины банкротства

Сначала устанавливаются причины банкротства, а затем определяется, подлежит ли КДЛ привлечению к ответственности.

Если причина банкротства имеет субъективный характер, обусловлена действиями КДЛ, то это лицо подлежит привлечению к ответственности.

Объективный характер причины, напротив, освобождает КДЛ от ответственности. В пункте 1 статьи 61.11 ФЗоБ содержится базовое правило: КДЛ несет ответственность по долгам должника, если погашение требований кредиторов невозможно именно вследствие действий или бездействия КДЛ.

Суть исследований в кейсах о субсидиарной ответственности одна: необходимо аналитически определить факты экономической жизни компании, из-за которых она стала несостоятельной (почему перестало хватать денег) и выявить, из-за чего эти факты имеют место. Возникли они из-за действий (бездействия ) КДЛ или из-за влияния внешних обстоятельств. Можно было эти обстоятельства предвидеть и избежать или нельзя.

Обоснованный (разумный, нормальный) предпринимательский риск

Существует третья категория случаев – исключение субсидиарной ответственности КДЛ, если его действия лежали в пределах обоснованного предпринимательского риска.

Представим ситуацию, когда банкротство наступило именно из-за действий КДЛ (из-за заключенных им сделок, выбранных товаров или запасных частей, избранной стратегии поведения на рынке, направления развития и прочего подобного).

Вот гипотетический, фантазийный пример: вообразим, что в 2020 году компания, торгующая бытовым электротранспортом, приняла решение закупить крупную партию электросамокатов на 2021 год. Поставка через полгода, взят большой кредит, за счет крупной партии и значительной предоплаты цена очень выгодная. Маркетологиэкономисты все просчитали, по всем видам аналитики – отличный, прибыльный проект. Однако весной выяснилось, что потребительское поведение сильно изменилось за эти полгода. Если в предыдущие годы продажи такого товара росли быстрыми темпами, то весной 2021 года они буквально рухнули. Количество сервисов по прокату самокатов лавинообразно выросло. Люди просто перестали их покупать и стали пользоваться прокатными самокатами. Склад забит никому не нужным товаром, его удается продать только с 50-процентным дисконтом тем же прокатчикам (они тоже уже закупились, поэтому цена дискриминационная). Кредит отдать не получается – банкротство.

Получив консультацию грамотных специалистов и проанализировав рынок, КДЛ этой компании приняли обоснованное деловое решение. Однако они просчитались, поскольку изменились обстоятельства, что разумно предвидеть было нельзя. Возможно, такую ситуацию можно было предвидеть, но вопрос настолько спорный, что вряд ли кто-то решится утверждать это со 100-процентной уверенностью. Будет ли справедливым в этой ситуации привлечь КДЛ к субсидиарной ответственности и обратить взыскание на их личные активы, активы их семей? Полагаю, что нет, потому что они действовали добросовестно и разумно. Предпринимательская деятельность рискованная – это следует и из ее определения, данного в статье 2 ГК РФ. Риск сработал, риск был не чрезмерный, не «безбашенный».

В пункте 10 статьи 61.11 ФЗоБ, в пункте 18 Постановления № 53 указано следующее: КДЛ не подлежит при влечению к субсидиарной ответственности, если его действия (бездействие) не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав кредиторов, если лицо действовало согласно обычным условиям гражданского оборота, добросовестно и разумно в интересах должника.

Во многих иностранных юрисдикциях существует аналогичная практика, чаще всего называемая защитой делового решения. И в России, и за рубежом суды определяют, всю ли необходимую информацию получило КДЛ при принятии деловых решений, логичны ли и здравомысленны были эти решения, соответствовали ли они объективно рыночной ситуации, соответствовали ли его действия другим подобным действиям КДЛ других компаний на рынке и т. п.

Фактически эта субъективная причина банкротства по своим последствиям воспринимается законом и практикой как объективная, потому что суды должны заниматься не пересмотром деловых решений КДЛ, а выявлением лишь явно вредных и злонамеренных их действий.

Судебная российская практика постепенно вырабатывает определенные критерии, по которым нормальность риска можно как-то измерить.

Субъективные причины банкротства

В пункте 2 статьи 61.11 ФЗоБ содержится перечень действий КДЛ, которые указывают (пока не доказано иное – по сути, это презумпции) на наличие вины КДЛ в банкротстве компании. Это ряд субъективных причин наступления банкротства:

1. существенный вред правам кредиторов от совершенных или одобренных КДЛ сделок;
2. документы бухгалтерского учета отсутствуют или не содержат необходимую информацию либо она искажена;
3. более 50 процентов реестра требований кредиторов составляют требования из-за правонарушений, зафиксированных при привлечении к налоговой, административной, уголовной ответственности;
4. отсутствуют или искажены документы, хранение которых являлось обязательным в соответствии с законодательством;
5. на дату возбуждения дела о банкротстве не внесены обязательные сведения, либо внесены недостоверные сведения о юридическом лице в единый государственный реестр юридических лиц или в Единый федеральный реестр сведений о фактах деятельности юридических лиц.

Перечень субъективных причин, перечисленных в статье 61.11 ФЗоБ, не исчерпывающий. Существуют различные варианты негативных действий КДЛ:

– необоснованное перечисление денежных средств и увеличение заработных плат, выплата необоснованных бонусов, принятие других необоснованных управленческих решений, причинивших фатальный вред должнику;

– списание с баланса и дальнейшая продажа по бросовой цене ликвидных активов, как и любой другой вывод ценных активов без встречного равноценного предоставления или ситуация, когда деятельность должника без выведенных активов (пусть и по рыночной цене) просто прекратилась;

– хищения из компании;

– превращение компании в центр убытков (что обычно сопровождается созданием рядом компании – центра прибыли);

– необъяснимое разумным образом невзыскание директором дебиторской задолженности и прочие подобные причины.

Объективные причины банкротства

Отсутствие вины КДЛ, то есть как раз объективность причин банкротства, означает, что КДЛ не несет субсидиарной ответственности по долгам компании. Это внешние факторы, на которые КДЛ никак не могли повлиять, а именно:

– резкий рост курса валюты, которая являлась валютой контракта;

– торговые ограничения, остановившаяся логистика из-за различных государственных мер (например при пандемии COVID 19, в случае закрытия границ);

– резкие изменения тарифов, налоговых ставок и акцизов;

– фатальное падение потребительского спора (что происходило при той же пандемии);

– климатические аномалии (засуха, неурожай);

– банкротство основного контрагента;

– отсутствие финансовых вливаний от учредителя-муниципалитета или субъекта федерации, которые должны были быть обязательно в силу бюджета или иных нормативных актов и прочее.

В настоящее время в России складывается ситуация, когда на компании действуют внешние факторы тектонического характера, которые многих могут довести до банкротства без их вины. Это последствия санкций, общего изменения экономики и покупательной способности и иные сопутствующие СВО явления.

Конечно, как и при определении субъективных причин, здесь тоже бывают весьма неоднозначные, оценочные ситуации. Представим, что подрядчик выиграл крупный строительный тендер и заключил контракт. Однако, выйдя на стройплощадку и продвинувшись в производстве работ, он обнаружил, что проектная документация не соответствует действительности вследствие неправильных геодезических исследований или иных недостатков подготовительного и проектного периодов. Результат: отсутствуют необходимые проектные решения, не запланировано достаточное количество материалов и объемов работ, а некоторые работы не предусмотрены, не включено в план использование специфической техники, без которой ничего построить не получится.

Это не фантазийная ситуация, немало подрядчиков столкнулись с ней на практике. Нередко бывает так, что заказчик такого строительства весьма негибок, поскольку сам находится в жестких рамках норм и правил, а где-то и злоупотребляет своим фактически монопольным или просто властным положением. Подрядчик старается изменить ситуацию, увеличить смету, на ходу проводит допроектирование или перепроектирование. Заказчик дает обещание изменить контракт, провести для этого все процедуры и формальности (и это зафиксировано в многочисленных письмах, протоколах совещаний и иных документах), но при условии, что подрядчик пока как-то сам будет справляться в текущих условиях.

Подрядчик не хочет оставлять перспективный объект – он большой и при нормальной смете выгодный. К тому же подрядчик уже очень сильно «завяз» – нанял дополнительный персонал, сокращение которого проблематично и затратно, закредитовался, ибо сметных денег перестало хватать очень быстро, так как объем работ не соответствует смете. Итог оказался печальным: смету не пересмотрели, подрядчик обанкротился под грузом кредитов и обязательств перед поставщиками, субподрядчиками, персоналом.

Как расценить эту ситуацию? Это объективная причина банкротства, потому что подрядчику не увеличили смету? Ведь увеличить ее твердо обещали, и согласно строительным нормам и правилам она должна быть увеличена.

Или это обоснованный предпринимательский риск, поскольку он разумно и обоснованно рискнул, продолжив строить ради будущей весьма достижимой прибыли?

Или это субъективная непростительная причина, потому что в отсутствие новой утвержденной и согласованной сметы его действия по продолжению строительства были чересчур опрометчивыми?

Думается, в каждом подобном случае это оценочная ситуация, которая сильно зависит от конкретных обстоятельств, содержания документов и иногда даже от показаний свидетелей.

Судебная практика обширна, поэтому я приведу лишь характерные дела, иллюстрирующие основную идею настоящей статьи, – как объективность причин банкротства предотвращает привлечение КДЛ к субсидиарной ответственности.

Резкий рост курса валют (постановление Арбитражного суда Уральского округа от 26 декабря 2018 года № Ф09-8908/16 по делу № А76-6690/2015) Должник являлся поставщиком в Российской Федерации иностранного котельного оборудования, закупаемого в евро через посредника. В 2014 году в результате роста курса валюты должник понес убытки в виде курсовой разницы – поднять резко цены в рублях не удалось, также к моменту роста курса большая партия котлов была реализована по прежним ценам, не обеспечивающим приобретение необходимой суммы в евро для расчетов. Компания не смогла корректно рассчитаться с поставщиком, утратила статус эксклюзивного поставщика польской марки котлов в Российской Федерации, что в совокупности повлекло ее банкротство. Суды отказали в привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности.

Климатические аномалии, засуха (постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 9 ноября 2018 года № Ф06 39685/2018 по делу № А12-32484/2014)

Сельскохозяйственное предприятие – должник находилось в Волгоградской области, где в 2012 году случилась серьезная засуха. Суды установили, что объективные климатические обстоятельства оказали решающее влияние на банкротство должника, вина КДЛ отсутствовала.

Банкротство компании группы, за которую должником выдано поручительство (определение Верховного Суда Российской Федерации от 25 марта 2021 года по делу № А36-7977/2016)

Компания, не обладая крупными активами, поручилась по банковскому кредиту за свою головную компанию, с которой входила в одну группу. Основная компания обанкротилась, предъявление требований из поручительства повлекло банкротство и поручителя.

Суд признал, что выдача поручительства должником за другую компанию группы является нормальной деловой практикой, а банкротство основного заемщика, повлекшее предъявление требований к должнику, возникло по объективным экономическим причинам. По этой причине в привлечении к ответственности КДЛ поручителя было отказано.

Кассовые разрывы из-за длительности получения оплат по государственным контрактам (постановление Арбитражного суда Уральского округа от 24 марта 2022 года № Ф09-5014/19 по делу № А60-75480/2018)

Компания – поставщик медицинского оборудования закупала его за рубежом и реализовывала через участие в государственных и муниципальных контрактах. У компании возникали кассовые разрывы из-за длительности получения оплат по государственным контрактам за уже поставленное оборудование, которые в итоге вызвали просрочки по кредитам. Банки, в свою очередь, предъявили требования о досрочном погашении кредитов. Суд признал причину банкротства компании объективной, а КДЛ – не подлежащими привлечению к субсидиарной ответственности.

Значительное снижение спроса у основного покупателя (постановление Арбитражного суда Уральского округа от 17 июня 2022 года № Ф09-4097/14 по делу № А60-50062/2013)

Должник выпускал жгуты-провода, основным покупателем являлся АвтоВАЗ. Ожидая повышения спроса в связи с началом выпуска новых моделей заводом, должник заключил кредитные договоры (с залогом). Однако АвтоВАЗ, напротив, сократил в 6 раз закупку из-за снятия других моделей с производства. Прибыль должника резко упала, заместить такого покупателя было некем. Вернуть кредиты оказалось невозможным.

Суды оценили ситуацию и пришли к выводу о том, что причиной банкротства явилась объективная ситуация – резкое снижение спроса со стороны основного покупателя, отсрочка закупки им у должника жгутов-проводов для новой модели. Заявление о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности не было удовлетворено.

Выдача обоснованного экономически поручительства (постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 24 января 2020 года № Ф04-1103/2016 по делу № А45-7621/2015)

Суды отказали в привлечении к субсидиарной ответственности членов совета директоров должника, одобривших выдачу поручительства за третье лицо перед банком. Взыскание банком по этому поручительству и привело к взысканию с должника как с поручителя. Но на момент выдачи поручительства была проведена оценка платежеспособности заемщика, имелись иные поручительства, залог имущества. Заключение такой сделки находилось в рамках разумного предпринимательского риска.

Здесь суд отождествляет объективность причин банкротства и разумный предпринимательский риск и придает этим двум причинам одинаковое значение.

Предоставление кредитору заранее полной информации о рискованности проекта и рисках нерасчета (постановление Арбитражного суда Московского округа от 11 февраля 2022 года № Ф05-35761/2021 по делу № А40-232048/2020)

Должник (потенциальный заказчик строительства НПЗ) заключил с кредитором (исполнитель, проектная организация) договор на разработку проектной документации на НПЗ. Оказанные услуги не оплатил и оказался в банкротстве, а кредитор обратился с заявлением о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности.

Суды отказали в привлечении, потому что кредитор, заключая договор, мог оценить свои риски. Проект явно требовал огромных внешних инвестиций, между тем должник информировал его о том, что переговоры с инвесторами пока ведутся, а также о том, что у самого должника плохое финансовое положение, и о других негативных факторах, которые могли повлечь неисполнение обязательств перед кредитором.

В результате должник так и не нашел инвесторов, расплатиться не смог.

Очень интересно, что здесь суд, помимо объективности причин банкротства, указал на то, что кредитор действовал за рамками разумного риска. А значит, защита ему не полагается, он не может требовать привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности. Может быть, сравнение будет и натянутым, но похожим образом суд иногда отказывает в защите истцу по коммерческому иску (взыскание долга, иное), если признает, что истец явно злоупотребляет своими правами.

Как доказать объективность причин банкротства

Если экономическая составляющая кейса не отличается сложностью, то будет достаточным привлечь юриста, который может разобраться в документации должника – отчетность, обоснования и прочее. Но, как правило, если компания-должник занималась полноценной экономической деятельностью и делала это длительно, то такой подход к формированию позиции будет недостаточным. Ни юрист – судебный представитель, ни судья не являются специалистами в области финансов и экономики, не обладают такой аналитической компетенцией.

В этом случае главный инструмент – профессиональный экономический анализ. Топ-менеджера, например, спасет только обоснование экономической и деловой правильности его действий. Сейчас стратегия «любыми средствами отмахнуться от статуса КДЛ» работает все реже и реже, так как закон и разъяснения Верховного Суда Российской Федерации позволяют трактовать термин «контролирующее должника лицо» максимально широко и гибко.

Во-первых, экономический анализ может быть выражен в проведении соответствующих экспертиз уже в рамках судебного разбирательства. Хотя более продуктивная стратегия – озадачиться этим заранее и подготовить заключение специалиста (эксперта в финансах, аудите, бухгалтерском учете) либо даже представителя бизнеса (Торгово-промышленной палаты, отраслевых объединений предпринимателей, омбудсменов), если требуется защитить деловое решение, которое можно представить в суд как доказательство.

Во-вторых, такой анализ должен быть доведен до суда посредством грамотного формирования позиции юристами и правильного доказывания. Экономическая аналитика может быть частично отражена и в процессуальных документах.

В-третьих, при защите КДЛ важно сформировать максимально богатый пул документов, обосновывающих их добросовестность еще до банкротства, – антикризисные планы, инвестиционные проекты и т. д.

Компании «Лексфорт», например, очень помогает наличие собственной финансово-экономической практики. Компания нередко выступает в качестве эксперта, в том числе судебного, а также для коллег на рынке. Обычно же профессиональные литигаторы для решения таких вопросов находят внешних соисполнителей.

Заключение

Запрос на защиту от привлечения к субсидиарной ответственности звучит часто и, как представляется, будет возникать еще чаще. Обвинительный уклон кредиторов обусловленный весьма небольшим средним процентом погашения их требований в банкротстве, понятен. Судебный маятник тоже пока движется в прокредиторскую сторону – когда-то к субсидиарной ответственности почти не привлекали, сейчас привлекают чаще, чем объективно требуется.

Большинство компаний на рынке все же действуют добросовестно, с расчетом на длительное время существование их бизнеса. А это означает, что в банкротстве они оказываются практически всегда именно по объективным причинам. И над их КДЛ не должен висеть дамоклов меч произвольного привлечения к субсидиарной ответственности вне зависимости от причин банкротства или из-за неправильной оценки этих причин. Иначе мотивация заниматься предпринимательством, развивать проекты – под большим вопросом, любая несправедливость отбивает желание что-то делать.

Изложенное свидетельствует о том, что для здоровья российской экономики необходим более глубокий профессиональный подход судов к рассмотрению таких дел.

ИНФ ОРМАЦИОННЫ Е ИСТОЧНИКИ *

1. Статистика судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации. URL: http://www.cdep.ru/?id=79

2. О несостоятельности (банкротстве) : Федеральный закон от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

3. О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве : постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 года № 53. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

4. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) : Федеральный закон от 30 ноября 1994 года № 51-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

Имущественные отношения в Российской Федерации № 2 (257) 2023